Масоны. Том 2 [ Большая энциклопедия] - Мария Григорян

наследника великого князя Павла Петровича.

Н.И. Панин (собр. в. кн. Ник. Мих.)

Ум великого князя Павла Петровича, религиозный, выспренный, склонный к экзальтированности, был противоположностью холодному скептическому уму его матери. Масонство влекло его к себе не только сущностью своего учения, своей борьбой с материализмом века, но и мистической таинственной своей обрядностью, своим религиозным характером. Трагическая смерть отца, Петра III, отчуждение от матери, печальные обстоятельства его первого брака усилили в Павле религиозный и мрачный настрой духа, а положение опального цесаревича, его постоянно критическое отношение к системе управления императрицы заставляли всех недовольных ее правлением группироваться около него или прикрываться его именем. Если Екатерина была вольтерьянкой, как почти все ее приверженцы, то для ее сына естественно было стать масоном, ибо масонами были все недовольные его матерью, все его сторонники. Одна партия пользовалась властью, наслаждалась ее радостями и выгодами, другая — подавленная и униженная, скорбела о настоящем и мечтала о будущем; уделом одной была жизнерадостная философия эпикурейцев и материалистов, другая же — в «молчании» (главная масонская добродетель) упражнялась в добродетельности. «Собрания наши невеселые, — писал Виельгорский, — братья также, говорим мы о вещах, которые нам никак не льстят, напротив же, открывают нам все более и более нашу гнусность. Конечно, в сем есть особливая и неисповедимая благость Божеская, которая, по мере собственного нашего желания и воли, открывает нам таковую нашу гнусность и в то же время посылает необходимые для исправления нашего средства, предписывая наисладчайшие для души нашей добродетели, как-то любовь к ближнему и прочее»[63].

Цесаревич Павел Петрович с детства был окружен обществом масонов, которым было легко незаметно внушить ему сочувствие к «Свободным Каменщикам» и уважение к их «нелепостям». Во главе их стояли его главный воспитатель и руководитель граф Никита Иванович Панин, а также его брат граф Петр Иванович, известный «враль и персональный оскорбитель» Екатерины, бывший Великим Поместным мастером масонского ордена в России. Правой рукой Панина при воспитании Павла был также масон, Тимофей Иванович Остервальд, состоявший в должности информатора при великом князе тринадцать лет. Нет необходимости останавливаться на характеристике обоих графов Паниных, прославившихся и своими заслугами, и систематическим, хотя и тайным, противодействием Екатерине, испортив представление о ней ее сына и наследника.

Н.И. Панин (собр. в. кн. Ник. Мих.)

Остервальд, бывший креатурой Никиты Панина, по отзывам современников, не годился по своим качествам и недостатку образования в воспитатели великого князя, хотя был честным и аккуратным немцем. Жену его Екатерина прозвала «лютеранской проповедницей» и, шутя, предрекла ей смерть от голода, а ему — от воздержания. Большим влиянием при Павле пользовался и родственник Паниных князь Николай Васильевич Репнин, дипломат и полководец, известный своей преданностью масонам «до глупости» (par les sottises). Не пользуясь расположением императрицы и платя ей той же монетой, Репнин, бывая в Петербурге, часто навещал великого князя, благодаря своей близости к Панину, и приобрел на него большое влияние. Репнин и Петр Панин настолько пользовались доверием Павла Петровича, что, когда они надолго оставили Петербург, он вступил с ними в длительную переписку, спрашивая их мнение о преобразованиях, задуманных им в армии. После Репнина вниманием Павла пользовался другой родственник Паниных, Г.П. Гагарин, занимавший после И.П. Елагина одну из высших степеней в русском масонстве. Когда в 1773 г. императрица задумала «очистить свой дом» и, по случаю вступления великого князя в первый брак, с почетом удалила Никиту Ивановича от двора Павла, посредником между старым воспитателем и его питомцем явился молодой князь Александр Борисович Куракин, внук Панина, товарищ Павла Петровича по играм и учебе, прозванный им своей «душою». Этот Куракин только что явился ко двору из-за границы, где завершил свое образование, и, не без участия Н.И. Панина, сразу же был принят (двадцати одного года от роду) в масонский Орден Тамплиеров, а точнее, в петербургскую его ложу, так называемый Capitulum Petropolitanum, принадлежавшую к английской системе и организованную И.П. Елагиным и с 1772 г. подчиненную ложе-матери. В 1777 г. эта ложа слилась в одну с другими петербургскими ложами и стала называться Великой Провинциальной, или Национальной, ложей под управлением Елагина и графа П.И. Панина. Доверенный Павла Петровича князь А.Б. Куракин, несомненно, посвятил его в таинства масонства и содействовал окончательному обращению его в Вольного Каменщика. Ближайшим помощником Куракина в этом деле являлся новый друг великого князя — Сергей Иванович Плещеев, капитан флота, назначенный, благодаря своему званию генерал-адмирала, состоять при наследнике престола от состава константинопольского русского посольства, где он находился в свите князя Репнина. Плещеев состоял на морской службе с 1764 г., служил, среди всего прочего, и в английском флоте, с графом А.Г. Орловым совершил поход на Архипелаг, был принят в масоны в Ливорно и, уже как масон, пользовался покровительством князя Репнина и был рекомендован им Павлу Петровичу. В 1776 г. Павел имел случай познакомиться с прусскими масонами в Берлине, куда он, сопровождаемый Куракиным, совершил поездку с целью познакомиться с назначенной ему в невесты принцессой Виртембергской Софией-Доротеей, впоследствии великой княгиней Марьей Федоровной. Павел Петрович был встречен Фридрихом II с величайшими почестями, и путешествие в Берлин оставило в его душе глубокий след, зародив чувство привязанности к Пруссии и Прусскому королевскому дому, двое из членов которого были масонами: наследный принц Фридрих-Вильгельм и дядя принцессы Софии-Доротеи принц Фердинанд, стоявший, по свидетельству императрицы Екатерины, во главе прусских масонов. Принц Фердинанд, как будущий родственник, с особым вниманием принял наследника русского престола в своем замке Фридрихсфельде. Прием этот описан был тогда же в брошюре берлинского француза Le Bauld de Nans под заголовком: «Prologue pour la reception de Son Altesse Impеriale M-r le Grand Duc de Russia д Friedrichsfelde le I aout 1776, Berlin». В Берлине Павлу указали и другого его родственника — масона высокого ранга, шведского короля Густава III.

Быть может, не без умысла граф Никита Иванович Панин в том же 1776 г. предложил императрице послать к стокгольмскому двору для того, чтобы известить о бракосочетании великого князя с Марией Федоровной именно князя А.Б. Куракина. Куракин получил от петербургских Вольных Каменщиков полномочия вести переговоры с главной стокгольмской ложей и принять от нее посвящение в «высшие градусы»; в качестве секретаря посольства с Куракиным поехал известный в то время масон Вильгельм Розенберг, брат Георга Розенберга, учредителя гамбургской ложи «Трех золотых роз». Поручение масонских братьев молодым камер-юнкером было исполнено блистательно. Брат шведского короля Карл, герцог Зюдерманландский, посвятил князя Куракина в таинства шведского масонства,